Трагикомедия по мотивам романа Дэниела Киза "Цветы для Элджернона". 14 лет формировался роман, он менялся вслед за тем, как менялись события жизни Киза, желавшего стать писателем, но волею родителей отправленный на медицинские курсы (в 1957 году Киз преподавал английский язык в школе для детей с ограниченными интеллектуальными способностями,один из учеников спросил у него, сможет ли он перевестись в обычную школу, если будет старательно заниматься и станет умным. Этот ученик и станет в конечном счете прообразом центрального героя романа — Чарли Гордона).

Роман потрясает читателя своей глубиной и темами, затронутыми на страницах книги (экзистенциальными смыслами пропитана каждая строчка произведения), возможно, именно поэтому так тяжело дается эта книга экранизаторам и режиссерам. По моему мнению, три фильма, вышедшие на экраны, даже ни на йоту не передали весь трагизм жизненной ситуации Чарли Гордона. Такой же провал постиг постановку Александринского театра.

А вот у Такого театра получилось. Они не просто не потеряли смысл истории Чарли, так старательно описанный Кизом, они его дополнили. Это не просто лучшее из поставленного по книге, это по праву может считаться прорывом в театральном мире в 2015 году.
Я всем советую сходить

Автор: Оксана Васько

Стерильное пространство операционной. Слишком яркий, бьющий в глаза свет. Громкие пульсирующе-тикающие звуки. В центре — длинный узкий стол, за которым сидят актеры. Позади — огромная белая стена, служащая время от времени экраном. Зрители спешно, суетясь и толкаясь, занимают места. Лица артистов не выражают ничего. Они еще не в образах, но уже во власти тотального абстрагирования и отстранения: вроде бы пристально смотрят, следят за нашими действиями, а вроде и нет. Единственное существо, что общается с публикой, отсчитывает количество звонков, произносит знакомый текст про "отключите телефоны", — Элджернон (Анна Кочеткова). Сначала слышишь голос — механический, холодный. Только потом замечаешь живую Элджи. Белое существо с глазами, подведенными фиолетовыми тенями, сидит в глубине сцены: ей накладывают белый грим на лицо и руки, поправляют прическу. Весь процесс транслируется на экран. Таким образом, режиссеры Игорь Сергеев и Варя Светлова уже во вступлении задают мотив открытой театральности — им нечего скрывать: потому что все происходящее — условный белый лист, на который в течение ближайших трех часов будет записана история условного Чарли Гордона. И каждый ее вариант, как и каждый спектакль, — уникален.

Идея, прямо скажем, не новая — понятная, элементарная, казалось бы, банальная. Но здесь она обретает свежесть — работает на текст. Рассказ об умственно отсталом мальчике, которому проводят операцию на мозге и который впоследствии становится гениальным ученым, создатели спектакля адаптируют к специфике сцены: помимо открыто театрального начала, здесь ставится вопрос о границах вверяемого образа, когда один актер исполняет несколько ролей; буквально — на экране — прописываются вопросы о значимости фигур режиссера и драматурга; постоянно фигурируют откровенно театральные приемы и трюки. Никаких мышиных лабиринтов, клеток и прочей лабораторной чепухи, которая в избытке дана в романе. Интеллектуальное соперничество Чарли с мышью решено посредством детских игр: они на скорость хватают палочки, пытаются синхронно пронести полный стакан с водой так, чтобы не пролить ни капли, и т. д.

Более того, не меняя места и времени действия (Америка, конец 50-х), Сергеев и Светлова находят связи с сегодняшней общественно-политической ситуацией в России. Сохранив фабулу, основной событийный костяк, они придают "Цветам…" иную форму. Это не буквальное следование тексту — это фантазия на тему. Не буйная и бурная — ограниченная логикой автора книги. Перед нами не история "про мышей и людей" — данный аспект снят: мы уже давно все — мыши, а крыса Элджи, принявший теперь человеческий облик, — главный распорядитель, ведущий ток-шоу "Мышиный взгляд".

"Эффект Чарли Гордона" — скорее, история о взаимодействии человека с собой, собственной природой, желании стать другим, прожить не одну жизнь — несколько. И в то же время не утратить, на раздробить себя — сохранить цельность натуры. Это история о том, что есть сегодня "норма", какова она и каковы ее границы? И здесь имеются в виду также нормы общественного поведения, критерии "нормального" и "ненормального" в политике, религии, искусстве.
В результате спектакль обретает сложную разветвленную сюжетную структуру со множеством отсылок, цитат и мотивов. Его строение начинает напоминать те самые чернильные пятна, что предъявляет врач-психиатр Чарли Гордону, желая протестировать мальчика: каждый зритель видит и считывает свое. Кто-то смотрит на специфическую адаптацию текста Дэниела Киза, кто-то следит за метаморфозами актеров, а кто-то смеется над вставными номерами, пародирующими всевозможные, бесконечно помноженные на пустоту «ток-шоу». И все же, несмотря на хитрое строение, главной остается история Чарли.

Александр Худяков с его открытым лицом, наивным взглядом, полублаженной улыбкой — трогателен и беззащитен. Ему веришь с первой секунды. Неторопливые угловатые движения, путаные речи, перемежающиеся внезапными длительными паузами, готовность в любой момент сорваться и не закричать — замолчать окончательно — создают убедительный, вполне "кизовский" образ. Другое дело, что данный — в первую очередь, посредством языка — в романе Киза процесс прогресса и регресса героя не смотрится в спектакле именно как "процесс". Это, скорее, актерское блуждание от точки к точке: здесь я играю Чарли-дурака, а здесь — Чарли-умника. Самое ценное — переходы, перерождения, изменения во всей их полноте и протяженности — отсутствует. Исключения составляют монолог в первом акте и финал спектакля. В конце, уже без слов, не произнося ни звука, герой, давно констатировав собственный регресс, бежит по кругу в стремлении догнать себя прежнего, умного, гениального, со всеми мыслями и идеями, появившимися друзьями, воспоминаниями о родных. Сцена погони за стремительно утрачиваемым "я" напоминает эпизод из балета Джона Ноймайера "Смерть в Венеции", когда престарелый Ашенбах бежит не то за собой молодым, не то за удаляющимся юным Тадзио. В обоих случаях есть в этих толчках и рывках, скольжениях и падениях артистов родственные друг другу отчаяние и страх.
Интересно и решение образа Элджи. Анна Кочеткова играет одновременно и чудовище, и запуганное, временами обиженное существо. Но даже в те моменты, когда она предельно жестока (эпизод с расстрелом участников ток-шоу), Элджернон не утрачивает обаяния. Страшные вещи вершатся легко, точно понарошку, в шутку, а зрителям — и смешно, и горестно, и страшно. Трагикомедия — все, как указано в программке.

Мир, созданный Игорем Сергеевым и Варей Светловой, — мир сумасшедших и больных. У каждого свои заскоки и "тараканы": мать Чарли Роза (Юлия Гришаева) "повернута" на мытье полов, стирке и чистке овощей-фруктов; художница Фэй Лилман (Ниеле Мейлуте) — алкоголичка; Алиса Кинниан (Лидия Марковских) до болезненности любит порядок и "вещи по полочкам"; Профессор Немур (Игорь Грабузов) — в прошлом псих, и т. д. Чарли в этом списке умалишенных вполне себе на месте. Вернее не так: он гораздо лучше и чище. Он — белый лист, на котором эти странные, с исковерканным сознанием и судьбой люди пишут и рисуют. Но как ни старались бы другие запечатлеть в нем себя, ничего не выходит. Он по-прежнему светел. Умирая, Чарли достигает абсолютного нуля. Tabula rasa.

Автор: Яна Постовалова

Такой театр и Лаборатория драматического искусства представили премьеру — спектакль "Эффект Чарли Гордона" по мотивам романа Дэниела Киза "Цветы для Элджернона" — на сцене сцене Литературно-мемориального музея имени Достоевского. Режиссеры — Игорь Сергеев и Варя Светлова.

Когда смотришь спектакль "Эффект Чарли Гордона" почему-то из подсознания выплывает фраза, авторство которой приписывают господину Фрейду: "Прежде чем диагностировать у себя депрессию и заниженную самооценку, убедитесь, что вы не окружены идиотами". Окружение Чарли Гордона (по сюжету слабоумного молодого человека, которому делают экспериментальную операцию по увеличению интеллекта) — доктора-роботы, учительница-невротик, мать-отец — бездушные слепцы, сестра-ехидна, официант-идиот, соседка-наркоманка. Каждому персонажу в спектакле можно приписать "диагноз" психологического расстройства или моральной неполноценности. Этот мир "умных" людей, как думает Чарли, мечтающий тоже стать умным, режиссеры Игорь Сергеев и Варя Светлова конструируют при помощи ярких красок и быстрых ритмов: актеры вытанцовывают свои роли как куклы-марионетки, ведомые безумным Шляпником, играют шаржировано, кинематографично. Рубленые фразы произносятся механистически, с той скоростью, при которой слова начинают терять свои смыслы. Зритель словно смотрит на все происходящее глазами самого Чарли, чье светлое лицо — единственное лицо среди "масок" — с ясными глазами, наивной нежной улыбкой противопоставлено хаосу и безумию жизни.

У Александра Худякова непростая, закольцованная роль: из слабоумного мальчика нужно постепенно переродиться в гения и вновь, ввиду неудачного научного эксперимента, умственно деградировать, словом, сыграть сложный и не вполне реалистичный характер. Замедленная, но осмысленная, речь, нервное перебирание пальчиками — руки словно живут своей жизнью, и удивительно спокойное лицо — таким предстает герой в начале. Люди в белых халатах мучают его "психоваными испытаниями" — всевозможными психологическими и интеллектуальными тестами, заставляют соревноваться умственными способностями с мышью, которая уже перенесла операцию по увеличению интеллекта.
Все действие происходит в вакуумном лабораторном пространстве, где кроме длинного стеклянного стола и белого экрана больше ничего нет. Многие мизансцены построены фронтально, так что персонажи, ведущие диалог друг с другом одновременно обращены лицом к зрителю — так возникает кинематографический крупный план, и актеры мастерски его выдерживают. Процесс превращения Чарли в гения решен метафорично: после каждого успеха герой танцует со стаканом воды, стараясь синхронно повторить движения мыши Элджернона, и не расплескать воду.

Элджернон — проводник спектакля — комментатор, видеооператор и непосредственно герой – интересная актерская работа Анны Кочетковой, стилистически родственная ее Люсе Смирновой из мюзикла "Ленька Пантелеев" (ТЮЗ). Любопытно, что почти все участники спектакля, а это Игорь Грабузов, Юлия Гришаева, Анна Кочеткова, Владимир Кузнецов, Лидия Марковских, Ниёле Мейлуте, Александр Худяков — актеры разных школ и из разных эстетически удаленных друг от друга петербургских театров впервые собрались вместе и сложили общий паззл. Про каждого необходимо рассказывать отдельно, но формат не позволяет, поскольку значение этих актерских индивидуальностей для "Эффекта Чарли Гордона" велико. И подчас даже кажется, что самого драматургического материала и сцены-места-времени-пространства, несмотря на трехчасовую продолжительность спектакля, маловато для них для всех. Отчего некоторые эпизоды спектакля кажутся весьма интересными по себе, но несколько инородными "звеньями".

Спектакль аккумулирует проблемы одиночества и подлинности жизни в мире людей, одержимых понятием нормальности. Слово "нормальность" происходит от "нормы" — кстати Нормой зовут сестру Чарли. Определить, что такое норма, создатели спектакля предлагают самому зрителю. В формате теле-шоу Элджернон расстреливает из оглушающего бутафорского пистолета не соответствующих общепринятым представлениям о жизни, сидящих вдоль стен "младенцев". Последнего из них убьет зритель, самостоятельно сделавший выбор в пользу нормы. Не находится в этом "нормальном" мире "умных" людей места и для Чарли Гордона, чье ясное лицо в финале спектакля смотрит с экрана в зрительный зал.

Со временем из "Эффекта Чарли Гордона" уйдут небольшие шероховатости и театральная избыточность. Но уже сейчас ясно — эксперимент молодых режиссеров Такого театра, нашедших и соединивших блистательную актерскую семерку, в отличие от эксперимента профессора Немура, по-настоящему удачен!

Автор: Татьяна Булыгина

Малый зал театра им. Комиссаржевской два вечера подряд ждут гарантированные аншлаги — на сцене Такой театр представляет свой спектакль "Эффект Чарли Гордона".

Спектакль необычного формата непосредственной близости со зрителем, проходящий в условиях минимума декораций, а точнее, в отсутствии таковых уже не первый раз собирает полные залы. Секрет притягательности прост — бьющая ключом неподдельная искренность и живое присутствие эмоций героев, волной накрывающая зал, который неизменно вживается в структуру трагикомедии.
Аскетичность оформления (все действие происходит в практически пустом пространстве сцены, на ней кроме длинного стеклянного стола, нескольких стульев и белой кубической стены, служащий одновременно экраном, нет ничего) с лихвой компенсируется мощнейшей энергией, идущей от актеров. Трехчасовой сюжет, основанный на произведении Дэниела Киза "Цветы для Элджернона", ни на минуту не отпускает внимания зрителя, хотя экшена, как такового нет — развитие событий достаточно плавное.

Взятый за основу сюжет о молодом человеке Чарли Гордоне, страдающем умственной отсталостью, усилиями режиссеров Вари Светлова и Игоря Сергеев обретает иную форму. Оставив героев все в той же Америке 50-х, режиссеры привносят в действие современные реалии. И зритель видит неугасающую историю о жизни и борьбе человека с самим собой, становится соучастником размышлений на тему "Что есть норма", одновременно ставя под сомнение устоявшиеся понятия.
Сюжет романа Киза обретает многогранность, на сцене появляется множество разноплановых героев, но всех их играют всего лишь семеро актеров. Колоссальное перевоплощение не может не подкупать и зритель верит абсолютно каждому персонажу. Но все же центральный герой — Чарли Гордон и его история красной нитью проходит через сюжет. Этот человек с крайне низким интеллектуальным уровнем решается на операцию, которая дарует ему ум. Эксперимент проходит успешно, Чарли обретает способность мыслить, но тут и разворачивается основная драма его жизни — готов ли он к таким изменениям, действительно ли это было его заветным желанием…

Александр Худяков, играющий Чарли Гордона очень точно попадает в героя Дэниела Киза. Беззащитный и трогательный он с первых минут завоевывает симпатию зрителя. Вместе со своим единственным другом мышью Элджерноном, перенесшим такую операцию по увеличению интеллекта, он проживает перед залом свою жизнь — честно и без прикрас. В его окружении люди, которые по законам общества считаются нормальными, но действие вскрывает тот факт, что это понятие весьма условно и обманчиво. И где та грань, а главное — кто тот судья, определяющий понятие нормы — вот главный вопрос, экспериментально решаемый на сцене командой молодых актеров.

НЕВСКИЕ НОВОСТИ побывали на спектакле и задали несколько вопросов исполнителю главной роли Чарли Гордона Александру Худякову.

НН: Формат спектакля хоть и не новый, но достаточно редкий. Насколько комфортно играть актеру в таком плотном контакте со зрителем, когда в маленьком зале присутствующие практически становятся участниками действия?

А.Х.: На самом деле даже комфортней, чем в большом зале. Здесь все намного честнее, ближе, все по настоящему. Ты видишь глаза зрителя и чувствуешь зрителя намного тоньше.

НН: По вашему мнению, спрос на такой формат спектакля большой?

А.Х.: Мне кажется да, может даже больше, чем на обычный. Во всяком случае, залы у нас всегда полные.

НН: По реакции зрителя как бы Вы определили: кому больше симпатизируют — Чарли до операции или Чарли, приобретшему интеллект?

А.Х.: Конечно, Чарли до операции! Он чистый, добрый, неподдельный. Ему симпатизируют гораздо больше, мне хочется в это верить.

НН: Ваше личное мнение, как актера, который играет этого героя — стоило ли Чарли выходить из зоны комфорта и соглашаться на операцию?

А.Х.: Конечно, нужно было выйти. Здесь вопрос в другом — получится что-то из этого или нет. Но выйти в любом случае надо, надо пробовать, надо делать, ведь в жизни может произойти всякое. Это вопрос мотивации и те, кто ее имеют всегда стараются покинуть зону комфорта, чтобы посмотреть что из этого выйдет.

НН: На Ваш взгляд, какой основной посыл зрителю в постановке этого произведения?

А.Х.: Я не буду углубляться в режиссуру, но лично мое мнение — идея в том, что всегда необходимо работать над собой. Как говорится: не позволяй душе лениться… душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь. Таков мой личный посыл.

Автор: Невские новости

И вновь в Музее Достоевского был аншлаг — 19 февраля Такой театр представил премьеру своего спектакля "Эффект Чарли Гордона", основанного на бестселлере Дэниела Киза "Цветы для Элджернона".

Здорово, что в городе есть такие необычные площадки для театральных экспериментов. И каждый выбирает для себя сам, что ему ближе: красивые, но бездушные театры — дворцы, или камерные залы, в которых рождается иное, андеграундное искусство, для ограниченного круга зрителей.
Сразу хочется сказать, что перед походом на спектакль лучше прочесть книгу — в ней более подробно описаны особенности эксперимента над главным героем, Чарли Гордоном, парнем с задержкой в развитии. Из романа мы узнаем, что в прошлом остались старые добрые методы психиатрии: лоботомия и шоковая терапия. Наука идет вперед, и теперь можно "сделать" глупого человека умным, увеличив мозг.
Но это не все, чего хочет Чарли: он мечтает иметь друзей, которые любили бы его, и чтобы маме не нужно было больше запирать его в подвале, когда придут гости. Дэниел Кизи поднял в своей потрясающей книге важную социальную проблему. Общество навязывает определенные стандарты: ты должен быть общительным, успешным, амбициозным и добиваться чего-то. "Ненормальным" быть стыдно, и в этом ключе насмешкой выглядит имя сестры Чарли, Нормы. Она оправдала ожидания своих родителей, ведь сразу смогла отличить гуся от коровы, и научилась рассказывать стишок про мышонка.

Впрочем, жизнь покажет, что лучше быть "глупым", как Чарли, чем эмоциональными калеками, как его родные и близкие. Оказалось, что высокий интеллект не приносит счастья, и гораздо важнее находить общий язык с людьми, уметь любить и не предавать тех, кто тебе доверяет. Все это главный герой поймет впоследствии, а узнав, что эксперимент был неудачным, будет мечтать лишь о том, чтобы не разучиться читать и писать.
На бэкстэйдже то и дело возникали различные фразы. К примеру, "Не кажется ли вам, что в современном театре зачастую формой подменяют содержание?". К счастью, в спектакле Такого театра форма и содержание существует в гармонии, благодаря вниманию к деталям и отличной режиссуре Игоря Сергеева и Вари Светловой. Их имена пока не на слуху, но вполне возможно, что скоро это изменится: "Эффект Чарли Гордона" — отличное начало их творческой карьеры. Стоит сказать несколько слов и об актерском составе спектакля: так, начинающий актер Александр Худяков был эмоционален и искренен в роли Чарли Гордона. Роль матери Чарли и медсестры Хильды сыграла Юлия Гришаева, актриса НДТ Л.Б. Эренбурга – забавная и харизматичная.

Зрители, читавшие книгу, заметят, что в спектакль привнесены новые черты, которые не отвлекают от основной сюжетной линии, а даже украшают ее. Например, улиточный город, который был в детстве у профессора Немура. Эти милые и яркие детали запоминаются не меньше, чем те серьезные идеи, которые несет постановка. Спектакль "Эффект Чарли Гордона" нужно показывать подросткам, так как он рассказывает о том, что нужно быть терпимее к людям, которые отличаются от тебя, помогать тем, кто слабее. И, несмотря на то, какой у тебя IQ, оставаться человеком.

Автор: Алла Игнатенко